Тур по фавеле
В Росинью водят официальные экскурсии. Это уже не то же, что моя прогулка с Энрике, это полноценный бизнес.
Групповая экскурсия стоит около 100 реалов — 1,5 тысячи рублей. За 100 долларов можно получить индивидуальный тур, но из-за ковида туристов нет, и мне повезло получить индивидуальный тур по стоимости группового. Гид встречает у входа в фавелу, сажает на мототакси, которое мчит по кривым улицам вверх, а оттуда вы спускаетесь пешком, заглядывая в самые укромные местечки Росиньи.
Эти туры максимально официальны, потому что Росинья давно безопасное место. Власти говорят, что здесь просто живут небогатые бразильцы, которые к криминалу не имеют никакого отношения. По крайней мере, это не вероятнее, чем в случае с любыми другими людьми.
За весь спуск гид дважды просит убрать камеру. Оба раза это происходит перед перекрестками, где парни торгуют какими-то мешочками и кульками. Я не задаю вопросов, догадываюсь обо всем сама.
Но раз об этом знают все, включая гида, значит, все-таки все не так-то тут и однозначно.
Гид показывает кучи мусора, объясняет, что жизнь в таком нелегальном месте сложная, она организована как город в городе. Мусор, например, тут тоже вывозят раз в неделю, эта система тут налажена.
А еще тут есть свои школы. Мы по пути заходим сразу в две: одна для малышей, другая для детей постарше. Учиться в них дети могут бесплатно, и суть этих школ в том, чтобы подростки не бегали на улице весь день, а как можно больше времени были заняты. Кстати, часть денег от моей экскурсии передается в одну из этих школ, на благотворительность.
Люди на улицах в Росинье не боятся камер, им нечего скрывать. А еще они вполне знакомы с туристами, благодаря которым многие зарабатывают.
Belo Horizonte
На карте мира
Map
Приятный город, на который у меня не оставалось времени.
A pleasant city for which I didn’t have enough time remaining.
Белу-оризонтские урна, цвет телефонной ракушки и светофор.
The Belo Horizonte trash can, payphone shell color, and traffic light.
У дворников метла из листьев пальмы.
Street cleaners use brooms made from palm leaves.
Начался дождь, который шел, шел, шел и шел.
It began to rain and kept pouring, pouring, pouring without end.
Все было под водой.
Everything was underwater.
Размыло какую-то гору, я в первый раз увидел обвал породы, выходящий на шоссе. До этого момента я видел обвал только на дорожных знаках
Дорожная служба успела привезти железного человека, который стоял на дороге перед обвалом, привлекая внимание водителей. Очень грамотно.
One mountain got eroded by the rain, and I saw a rockslide on the highway for the very first time. Up until then, I had only seen one on traffic signs. Highway service workers had already brought in a metal man and set him up on the road in advance of the rockslide to alert drivers. Very smart.
Горы, довольно крутой склон под углом и проливной дождь. Дорога очень скользкая. Передо мной вдруг начинает вилять «Фольксваген», скользит и пытается не врезаться в соседей. Я жму несколько раз на тормоз, но он перестал работать. Рулем не даю себя занести, держу колеса по ходу. Но передо мной уже три чужие жопы на выбор, поэтому я выбираю в качестве тормоза бордюр. Сначала передним колесом, потом задним. Машина останавливается, но себя максимально непредсказуемо начинает вести руль — связь между ним и колесами вдруг стала неочевидной.
Mountains, a fairly steep banked slope, and pouring rain. The road is very slippery. The Volkswagen in front of me suddenly starts to skid and swerves, trying not to crash into its neighbors. I hit the brakes several times, but they’ve stopped working. I use my steering wheel to prevent myself from skidding off the road and keep the wheels straight. But at this point I’ve got three rear ends in front of me to choose from, so I opt to brake into the curb instead. First with the front wheel, then with the back. The car stops, but the steering wheel begins to behave highly unpredictably: the connection between it and the wheels has suddenly become unapparent.
Все, что у нас называется «Опелем», в Бразилии ездит с логотипом «Шевроле». Моя «Шевроле Зафира», проехав почти 3000 километров, больше не пригодна для езды. Не без изобретательности я вызываю эвакуатор, который должен отвезти меня на сервис, который выберет страховая компания конторы, у которой я взял машину напрокат. В этой цепочке никто не говорит по-английски.
My Chevrolet Zafira (Opel cars are sold under the Chevrolet brand in Brazil), having carried me for nearly 3000 kilometers, is no longer fit for driving. Not without some resourcefulness, I manage to call a tow truck which is supposed to take me to an auto repair shop approved by the rental car agency’s insurance company. No one in this chain speaks English.
На эвакуаторе стало видно, что колеса у машины расположены как бы в разных плоскостях.
Once my car was on the tow truck, it became evident that its wheels were no longer on the same plane.
Кстати, в прокатных конторах не слышали про спутниковые навигаторы. На счастье оказалось, что у «Гугля» существует полная и подробная картографическая информация на всю территорию Бразилии. «Айфон» крайне неудобен в качестве автомобильного навигатора, но со своей задачей он справился отлично — у меня получалось доезжать из любой точки в любую другую.
By the way, car rentals here seem to have never heard of GPS navigation systems. Luckily, Google turned out to have detailed and accurate maps covering the entire territory of Brazil. An iPhone is extremely inconvenient to use as a GPS in a car, but nonetheless it met the challenge splendidly—I was able to get from any one point to any other.
Под защитой бандитов
В Рио больше десятка фавел, и зачастую одна переходит в другую, чужаку в таких нюансах не разобраться. При этом отношения между жителями разных фавел могут быть напряженными или, наоборот, дружескими. И это не про отношения между людьми, это, конечно, про отношения между бандитами.
Мы гуляем по району и за двадцать минут оказываемся поблизости от двух других фавел. Для меня нет разницы, все они выглядят одинаково. Одинаковые домики, собранные из того, что было, одинаковые торговцы на перекрестках, у которых в больших коробках, в каких раньше на рынках продавали цыплят или кроликов, лежат свертки с чем-то разным, вероятно, противозаконным. Но власть в этих фавелах разная. И для местных это играет роль.
Эта власть управляет жизнью людей, которые живут на подконтрольных им территориях. Энрике говорит, что управляет не так-то плохо, если честно.
Например, тут без проблем можно открыть свое кафе, если платить местным 250 реалов каждый месяц (около 3,5 тысяч рублей), и никто не будет требовать больше, но зато эта «крыша» гарантирует тебе безопасность. Это что-то вроде налога, местных это устраивает.
«Если нужна тебе операция дорогая или ребенка выучить, государство не даст тебе денег на это никогда, а бандиты дадут. Всегда дадут. Но потом попросят услугу взамен: если кто-то придет к тебе и спросит о них, об их бизнесе, ты ничего не расскажешь, ты ничего не видел, ничего не знаешь, молчание — цена. И людей это устраивает: они знают, что за молчание они могут получить лекарство или учебники для детей», — рассказывает мой знакомый.
Он не оправдывает бандитов, но пожимает плечами, говорит, что люди просто хотят выжить и им все равно, кто даст им эту помощь.
Самое безопасное место в Рио
Мой друг бразилец Энрике — учитель, он живет и работает в одной из фавел Рио, в той, куда не водят туристов турагентства. Но его тут знают все, и он может позволить себе прийти с гостями. Если люди с ним, значит, это «свои». Так тут все устроено.
Энрике, как и все местные в Бразилии, прячет телефон, когда выходит гулять на пляж Копакабана, и советует мне сделать то же самое: не говорить по телефону, не доставать деньги из карманов, носить сумку-кошелек на поясе под футболкой. Но стоит нам зайти в его фавелу, как он достает телефон и вальяжно засовывает его в задний карман шорт, он спокойно пересчитывает деньги, стоя у ларька с кофе, он снимает маску, которую сейчас в Бразилии носят все и везде.
Фавелы.
Он говорит мне: «Ты можешь не бояться, здесь твой телефон никто не украдет, но держи лицо открытым».
Фавела, в которой он живет, настоящая. Это значит, что тут действительно прямо сегодня всем правят бандиты. Не в далекие 80-е, а сейчас на улицах тут продают запрещенные вещества и оружие. Тонкие и смуглые мальчишки с автоматами в руках проезжают на мопеде и здороваются с Энрике.
Мы идем по фавеле, и он говорит, что здесь есть свои правила. Например, на мопедах здесь ездят без шлемов, отсюда же правило про маску. Твое лицо должны видеть, чтобы знать, кто ты, чтобы запомнить тебя, если будет нужно.
А твои деньги и телефоны тут никому не нужны, потому что здесь происходит большой бизнес, это черный рынок, и речь идет о больших деньгах. Все, чего хотят местные бандиты, — чтобы ты не мешал их бизнесу. Поэтому снимать здесь нельзя. Нельзя даже исподтишка, потому что увидят, потому что здесь всюду глаза. Энрике приглашает меня в школу, где он работает, но предупреждает, что фотографировать не стоит даже возле окон: увидят — подумают, что хочешь местных сдать. Просто не выйдешь отсюда, пропадешь.
Но если не нарушать это правило, то никто тебя не тронет. За мелкой добычей шпана ходит пешком до пляжей с туристами, и там-то они могут позволить себе уже куда больше. Все, что утащат, — их. Но тут, дома, так поступать нельзя, тут все строго.
«Если ты не будешь снимать, если ты придешь сюда с местным, если ты не будешь угрожать их бизнесу, то никто не будет угрожать здесь тебе», — говорит Энрике.
Мы идем по улице, и он здоровается с парнем, обменивается с ним парой слов на португальском, а потом говорит: «Кстати, это мой друг, он в прошлом был бандитом, но потом завязал, у него семья». Здесь имеют отношение к криминалу многие. Я бы сказала — все, но это неправда. Многие просто живут в фавеле и следуют тем правилам, которые устанавливает местная власть. Просто эта власть — криминальная.
