«Стена памяти»
За три года оккупации немцы создали на территории Белоруссии 260 концлагерей. И чтобы почтить память всех жертв фашизма, на мемориальном комплексе в Хатыни была возведена «Стена Памяти».
Узниками концентрационных лагерей и гетто в Белоруссии стали женщины и дети, старики и военнопленные.
«Стена Памяти» напоминает стену лагерного барака. В ней 66 ниш. В каждой нише указаны названия населенных пунктов, гетто, лагерей смерти, мест массового уничтожения людей. Первые две ниши без цифр, они посвящены уничтоженным детям. А за остальными решетками проступают бесстрастные цифры погибших. Полоцк – 150 000 человек, Гомель — 100 000 человек, Минск – 80 000 человек…
Пятеро детей спаслись
Трое из них — 13-летний Володя и 9-летняя Соня Яскевичи и 13-летний Саша Желобкович — сумели спрятаться в деревне и не попали в сарай, где сгорели их родные. После войны они росли в Плещеницком детском доме.
Александр Желобкович окончил военное училище, служил, вышел в отставку подполковником. Умер в 1994. Владимир Яскевич работал на Минском автозаводе, на пенсии жил в соседней с Хатынью деревне Козыри. Его не стало в 2008. Сестра работала на почте, сейчас на пенсии, живет в Минске.
Еще двое детей выжили в пылающем гумне: 7-летний Виктор Желобкович и 12-летний Антон Барановский. Маленький Витя оказался под телом матери и не сгорел, а Антон пытался выскочить из огня и был ранен в ногу. Каратели посчитали его мертвым. Виктор стал инженером-станкостроителем, не пережил пандемии ковида. Антон трагически погиб в 1969 году в Оренбурге, куда поехал работать: в общежитии, где он жил, ночью вспыхнул пожар.
Еще две девушки, Юлия Климович и Мария Федорович, выползли из огня и добрались до леса. Их подобрали соседи из деревни Хворостени. Но через недолгое время нацисты сожгли вместе с людьми и Хворостени…
Иосиф Каминский
Единственный взрослый хатынец, которому удалось спастись — Иосиф Каминский, 56-летний деревенский кузнец. Официальная версия гласит, что Каминский очнулся среди обгоревших тел односельчан поздним вечером, когда каратели уехали. Есть и другая версия, которую также озвучивал Каминский: накануне партизаны потребовали, чтобы он зарезал овцу. А чтобы осмолить тушу, он пошел в лес за хворостом. Как раз тогда в Хатынь и вошли каратели. Как бы там ни было, в огне Каминский потерял семью, его 15-летний сын Адам скончался от ожогов и ранений. Памятник Непокоренному — центр хатынского мемориала — это образ Каминского с сыном на руках.
После войны Каминский жил в деревне Козыри, второй раз женился. Умер в 86-летнем возрасте.
Деревня Хатынь
Первое, что мы видим, входя на мемориал, это памятник «Непокоренный». Бронзовая фигура старика с мертвым мальчиком на руках. Прообразом старика стал деревенский кузнец Иосиф Каминский, единственный уцелевший свидетель этой трагедии. Обгоревший и израненный, он пришел в сознание и нашел тело своего сына среди трупов односельчан. Это событие и было положено в основу памятника.
Но «Непокоренный» это не памятник Иосифу Каминскому. Это символический собирательный образ мужества и стойкости, трагизма и страданий, которые выпали на долю мирного населения. Памятник всем, кто пережил ужасы войны, но не был сломлен.
Справа от памятника находится символическая крыша сарая. Она расположена на том самом месте, где стоял сарай, куда согнали жителей Хатыни.
Трагедия Хатыни
22 марта 1943 года гитлеровцы вошли в Хатынь. Они окружили деревню, всех жителей согнали в огромный сарай, где держали сено с соломой, и подожгли постройку. Люди, горевшие заживо, пытались вырваться наружу. Но там их в упор расстреливали из пулеметов. 149 человек были убиты или сгорели заживо. Среди них было 75 детей…
Крыша словно придавливает сарай к земле. А перед скульптурой — клинообразная светлая дорога (к сожалению, ее не очень хорошо видно на этой фотографии). Это символ Последнего пути убитых и сожженных жителей Хатыни.
На третий день после трагедии жители окрестных деревень похоронили тела убитых и сгоревших в трех могилах. Слева от памятника «Непокоренный» находится братская могила жителей Хатыни. И надпись на белорусском языке: «Здесь захоронены останки жителей Хатыни».
На могиле установлен «Венец памяти», как символический сруб нового дома. На нем с одной стороны обращение погибших к живым, с другой – обращение живых к мертвым.
Мемориальный комплекс повторяет планировку уничтоженной деревни. В ней было 26 дворов.
На месте каждого дома поставлен символический сруб. Внутри сруба черная земля, как на пепелище. Возвышаются вертикальные обелиски, словно трубы обуглившихся печей.
В обелиски вставлены мемориальные доски с именами всех членов семьи. И на всех обелисках — колокола. Каждые тридцать секунд слышен их звон над Хатынью. Такое ощущение, будто жители деревни разговаривают между собой.
Справа и слева от основной дороги проложены тропинки к другим домам. Перед домами настежь распахнуты калитки как символ гостеприимства белорусов.
Там, где в Хатыни стояли четыре колодца, сейчас можно видеть серые крыши.
